Foto: Wikipedia
Единственный в России музей политических репрессий в Советском Союзе «Пермь-36» может прекратить свое существование. Уже три месяца он не принимает посетителей, сотрудники перестали получать заработную плату, в нем отключены вода и электричество. Этот музей возник на месте исправительно-трудовой колонии «Пермь-36», в которой в тяжелейших условиях содержались и погибали диссиденты, борцы за права человека, инакомыслящие. «Атаки на «Пермь-36» начались не в этом году, - рассказывает член общественного совета музея, известная журналистка, бард Нателла Болтянская.
- В 2010 году в газете «Пермский Коммерсант» появилась статья, которая называлась «Минюст наехал на зону». В этой статье было чётко описано, что у Министерства юстиции Российской Федерации к «Перми-36» есть очень много претензий. Чего там не было написано? Что, когда Минюст предъявил эти претензии, музей «Пермь-36» доказал, что часть из них несостоятельна. Этого написано не было. Спустя год, появилась в газете «Пермские Аргументы и факты» большая статья, в которой бывший надзиратель пермской зоны Кургузов говорил о том, что советские диссиденты катались как сыр в масле и сидели в тепличных условиях. Я цитирую: «Никакая падла не может сравнивать этих чистеньких и сытых диссидентов с Гулагом». Я чётко видела, что это начало кампании. В декабре 2013 года мы ездили на переговоры с губернатором Пермского края - Виктором Басаргиным. Я присутствовала, на мой взгляд, при феерическом разговоре. Он пытался убедить окружающих в том, что музей «Пермь-36» не отбивается финансово, то есть – его плохо посещают. На мой вопрос, что музей «Пермь-36» находится в 114 километров от города Пермь, было сказано «мы строим дороги». А потом в кулуарах возник тезис, почему мы должны финансировать музей и мероприятия, на которых нас же и ругают. Дело в том, что площадка в «Перми-36», на которую я ездила практически каждый год – это действительно реальная дискуссионная площадка, проходящая в стенах одного из самых страшных лагерей. Например, украинский поэт Василь Стус, выдвинутый Генрихом Беллем на Нобелевскую премию по литературе... Есть такая интересная деталь, что на Нобелевскую премию могут быт выдвинуты только живые. Василья Стуса в тот же вечер, когда стало об этом известно, забрали в карцер, откуда он не вышел. Мы были в этом карцере и я видела, как легко вытащить подпорку. Это доска падает на голову и человека нет. И вот оно, это кладбище. Они – погибшие в «Перми-36».
- В Советском Союзе историческая память никому не была нужна. Получается, что сегодня память о том, что было, тоже не нужна. Почему?
- Потому что тоталитаризм – это такая удобная система, когда царь всегда прав. Мне кажется, что мы семимильными шагами идём назад. Даже, если сейчас посмотреть на уровень разделения общества, когда я читаю российские газеты, я вспоминаю подшивки «расстрелять как бешеных собак». Эти 30-ые годы, кончено. И «национал-предатели». Такое слово уже звучит. В этой ситуации, или ты выкатываешься из этой лузы тоталитаризма, или ты катишься туда обратно. Третьего, на мой взгляд, не дано. Поэтому не так давно появился закон «О противодействии реабилитации нацизма». Что обозначает этот закон? Что мы не можем говорить о заградотрядах. Не можем говорить о том, что жертвовали неоправданным количеством народа. Несколько месяцев тому назад возникла знаменитая история, когда попытались закрыть телеканал «Дождь» в связи с тем опросом, который был сделан о том, что, может, не надо было держать блокаду Ленинграда. Это люди, которые погибли в тот момент, когда для других людей в этом же блокадном Ленинграде готовили ромовые бабы. Это один из пунктов спора. Скатывание назад восславление сталинизма, на мой взгляд, в переводе на современный язык – это возможность вседозволенности для современной российской власти.
- Возвращаясь к «Перми-36» . Отключили свет, воду…
- Не просто отключили свет. Дело в том, что, когда в декабре прошлого года мы встречались с губернатором, было достигнуто на мой взгляд .. соглашение. Музей «Пермь-36» разделили на два мероприятия: т.н. ФГУ - государственное и АНО - негосударственное. Директором ФГУ поставили Татьяну Георгиевну Курсину. Татьяна Георгиевна Курсина – человек, которого я знаю, наверное, лет десять. Она - человек очень достойный, который извинить меня за простоту ...не ворует. Начиная где-то с февраля или, может быть, с марта государство перестало платить те деньги, которые оно должно было платить: зарплаты, коммуналки – вода, свет … Спустя пару месяцев Курсину за это же и уволили.
- Какая конечная цель этого?
- Я встречалась в «Перми-36» с бывшим сидельцем, который отсидел в общем 37 лет – от Сталина до Горбачёва – Балис Гаяускас его зовут. Он очень спокойно рассказывает: «они приходят и уходят, а я - сижу…». Нынешний архиепископ Каунасский Сигитас Тамкявичюс, отсидевший в 36-ой зоне десять лет за «Хронику литовской католической Церкви». Я на них смотрю и я думаю: ребята, вы очень щедрые люди. Вы платили собой за нас, за всех. Я недавно читала мемуары одного из участников так называемого «самолётного дела». В 1970-ом году группа людей пыталась угнать самолёт в знак протеста против того, что им не дают эмигрировать в Израиль. Этот Иосиф Менделеевич, который сидел в 36-ой зоне, ортодоксальный еврей. Он в пятницу собирал норму и прятал её в мастерскую, чтобы не работать в субботу. До гори оно огнём, ты в тюрьме… Вот это всё они хотят срыть, вот это все они (власти) хотят уничтожить.
С Нателлой Болтянской беседовал Евгений Климакин.