В ночь с 12 на 13 декабря 1981 года глава Польской Народной Республики генерал Войцех Ярузельский объявил о введении военного положения. Уже в течение нескольких часов подразделения армии при поддержке милиции и Службы безопасности взяли под контроль всю страну. Начался государственный террор. Арестованы тысячи сторонников “Солидарности”, которых интернировано в 49 специально созданных с этой целью центров. Любое сопротивление жестоко подавлялось. Десятки тысяч поляков перед лицом волны репрессий были вынуждены покинуть свою страну. Точное число смертельных жертв военного положения до сих пор неизвестно, но, по некоторым данным оно составляет свыше 100 человек.
Одним из вопросов, который до сих пор вызывает острую полемику, является вопрос о возможном советском вторжении. Среди прочего, генерал Ярузельский потом оправдывал свое решение тем, что, не введя он военное положение, в Польшу вторглись бы советские войска.
К разговору об этом аспекте и политике СССР в отношении Польши в целом, мы пригласили профессора Анджея Фришке из Института политических исследований Польской академии наук.
Профессор Анджей Фришке. Foto:Радио Польша
Назар Олийнык:Насколько реальной была угроза советской военной интервенции на момент введения военного положения? Правы ли те, кто утверждает, что военное положение было “меньшим злом” на фоне интервенции Советского Союза с непредвиденными последствиями?
Анджей Фришке: Понятное дело, что ни 13 декабря, ни раньше, ни позже, Советский Союз не планировал никакого нападения на Польшу. Вся политика Москвы заключалась в том, чтобы вынудить польские власти расправиться с “Солидарностью”. Такая политика велась с самого начала, то есть с осени 1980 года, и здесь было несколько ключевых моментов. В первую очередь это декабрь 80-го года, когда проходило заседание членов Варшавского договора в Москве. Там, в кругу высшего руководства Варшавского договора, прозвучали твердые требования Брежнева о необходимости навести порядок с “Солидарностью”. В конечном итоге польскому генсеку Станиславу Кане удалось успокоить ситуацию. Как известно, он ничего не предпринял.
Второй такой момент - это март 81-го, когда параллельно с так называемым Быдгощским кризисом маршал Куликов проводил военные маневры. Речь идет о кризисе, который вспыхнул после жестокого избиения членов “Солидарности” в Быдгоще. Тогда Москва сильно давила на то, чтобы ввести военное положение и уничтожить “Солидарность”.
Н.О.:Уничтожить польскими руками…
А.Ф.:Да, польскими руками с тем, чтобы советская армия была готова в случае чего вмешаться. Позже это давление с целью вынудить Варшаву начать борьбу с “Солидарностью” и ввести военное положение по сути дела, длилось все время. В этом плане очень важным моментом был I съезд “Солидарности”, проходивший в сентябре 81-го. Снова оказывается давление на Варшаву, чтобы та расправилась с “Солидарностью”. Позже с поста первого генсека отстранено Станислава Каню.
Н.О.:Думаю, стоит сказать, что Каню убрали, потому что он не подходил на роль усмирителя, и поэтому новым генсеком избран генерал Войцех Ярузельский…
А.Ф.: По сути, это так. Каня был политиком несклонным к жестким решениям. Он, безусловно, был противником “Солидарности” и не был сторонником больших реформ, но он выступал против провоцирования гражданской войны в Польше, а такая угроза существовала. Ярузельский тоже, так сказать, особо не рвался вперед, но он поддавался давлению, особенно осенью 81-го. Впрочем, Москва в своем давлении опиралась на так называемый партийный бетон. Другими словами, это твердые, неосталинские деятели, которые по сути дела, были ее агентами. Данная группа угрожала руководству Польской Народной Республики, возможным бунтом внутри партии. Таким образом, на Ярузельского давили и извне, и изнутри.
Солдаты греются во время военного положения (Варшава, мост Понятовского).Foto:youtube
Н.О.:Можно встретиться с информацией о том, что сам Ярузельский давил на Москву, чтобы та ввела войска, и чтобы во все это не вовлекать польскую армию.
А.Ф.:Нет-нет, все намного сложнее. На самом деле, принимая во внимание то, что польская армия могла не справиться с задачей, а ведь речь шла о 10 миллионах членов “Солидарности”, большом числе предприятий и городов. Ярузельский хотел, чтобы Москва пообещала, что, если что, она придет с военной помощью. Москва не хотела на это соглашаться.
Спор ведётся вокруг того действительно ли Ярузельский просил о такой помощи. По-моему мнению, всё же, он просил об этом.
Т-55 на улицах города Збоншинь. Foto: Wikipedia/Public domain
Шахтеры шахты "Вуек" несут тяжелораненого товарища (16.11.1981). Антизабастовочная акция на шахте, как протест против военного положения, закончилась кровавой расправой в следствии которой погибли 9 шахтеров и 24 были ранены.
Н.О.:Оставляя в стороне этическую сторону вопроса и принимая во внимание чисто технический аспект, можно ли утверждать, что введение военного положения было проведено досконально?
А.Ф.: Да, это правда. Чтобы ответить на данный вопрос необходимо обратиться к психологии и психологической ситуации. Никто не ожидал такого сценария. Прежде всего, он заключался в том, что в ночь с 12 на 13 декабря был нанесен настолько сильный удар, что все как будто оцепенели и не знали, как себя вести. Это была полная неожиданность. Во-вторых, люди не имели возможности посовещаться так, как была выключена связь: не было телефонной связь, прессы, радио, телевидения, возможности свободного перемещения по стране. По сути, каждый был наедине с собой. Поэтому те забастовки, которые имели место после 13 декабря, были решением узких кругов, которые в конечном счете не знали, бастует ли еще кто-то, кроме них, даже в масштабах одного города. По сути дела, это делало невозможным координацию какого-либо протеста. То есть, протесты были, но очень слабые и разрозненные, и их подавили на протяжении нескольких часов. Не было такого мощного ответа, которого можно было ожидать. Среди сторонников “Солидарности” царило чувство глубокого поражения. Мы даже не могли сказать твердое “нет” и вступить в борьбу за “Солидарность”.
Потом оказалось, что это было спасительным – не пролилась кровь, силы оппозиции не были физически уничтожены, а более отважные могли создавать подпольную сеть (типографии, издательства).
Назар Олийнык