На международном фестивале документального кино Millennium Docs Against Gravity Film Festival в Польше в этом году представлен фильм Виталия Манского «Свидетели Путина» о путях, которые привели нынешнего президента России к власти. В основу картины легли архивные кадры режиссера, сохранившиеся после съемок предвыборного фильма о Путине в 2000 году. Фильм удостоился призов на международных кинофестивалях в Европе и Америке.
Известный российский режиссер-документалист Виталий Манский, живущий сейчас в Латвии, был гостем фестиваля в Варшаве и гостем нашего эфира.
Виталий Манский в варшавском кинотеатре Muranów перед встречей со зрителями фильма "Свидетели Путина".
Фото: radiopolsha/И. Завиша
- Как Вы думаете, почему люди сразу согласились с тем, что им сказал Ельцин? Вот сказал он: будет Владимир Путин. А если бы он сказал, что будет Вася Пупкин?
Виталий Манский: Здесь нужно вспомнить контекст этого дня и этих событий. Он весьма особый. Я прекрасно знаю, что это всё было грамотно продумано технологами, которые эту операцию реализовывали. И, понятное дело, если бы Ельцин сделал свое заявление, например, на день раньше или на день позже, оно бы не прошло так гладко. Это было сделано за опредленное количество часов до встречи Нового года. Это был не очередной Новый год, это был знаковый Новый год, это было изменение магических цифр с 1999 на 2000, то есть начало нового века, нового тысячелетия. Все были очарованы этой магической сменой. И Ельцин, когда уже люди нарезали свои салаты оливье, когда уже водка лежала в морозильниках, когда голова уже была тоже где-то близко к холодильнику, вбрасывает эут новость, которая конечно же, растворяется в запахах новогоднего стола. Это с одной стороны. С другой стороны - решение назвать преемником Путина, тоже было не спонтанным, а базировалось на довольно-таки серьезных социологических опросах. И эти соцопросы говорили, что общество ждет молодого, спортивного, интеллигентного, демократически настроенного, но с силовым ресурсом кандидата. И поэтому вот Путин разработчикам этой конструкции показался более приемлемым вариантом, чем какие-то другие варианты.
Кадр из фильма "Свидетели Путина"
Источник: материалы для прессы/Millennium Docs Against Gravity Film Festival
- Вы сразу угадали, что это будет тот человек, о котором писал Войнович в своем фантастическом романе (имеется в виду «2042»), и оказалось, что писатель был провидцем?
Виталий Манский: Ну, вы знаете, конечно, в 2000 году Путин был всё-таки какой-то период человеком неизвестным, или с большим количеством неизвестных. И, собственно, я начал снимать картину, чтобы эти неизвестные стали известными. Я делал картину, чтобы познакомить российское общество с тем человеком, который уже является их президентом. Но по мере знакомства у меня сначала возникали сомнения, потом вопросы, потом подозрения, потом еще что-то. И в конечном счете к концу съемочного периода моего фильма я, скорее, уже осознанно разочаровался в этом выборе. К концу первого срока мое разочарование было сформировано и сформулировано для меня самого, и я ушел из государственной деятельности и больше в государство при режиме Путина ни в какой мере не возвращался.
Кадр из фильма "Свидетели Путина"
Источник: материалы для прессы/Millennium Docs Against Gravity Film Festival
- Вам известно что-нибудь о резонансе во властных структурах России на Ваш фильм?
Виталий Манский: Да, конечно. Естественно, многие посмотрели, если не сказать - все. Посмотрел и Путин, что весьма очевидно. Но я не могу это никак комментировать, потому что все комментарии базируются на недостоверной информации, и ее ретранслировать я совершенно не хотел бы.
- Название фильма «Свидетели Путина» для тех, кто не знает контекста, может ассоциироваться с чем-то похожим на «Свидетели Иеговы». То есть, может быть, свидетели Путина - это люди, которые ему поклоняются. Но когда уже начинаешь смотреть фильм, становится понятно, что пропущено одно слово «Свидетели (обвинения)... ».
Виталий Манский: Прежде всего, я бы остановился на том, что художник не имеет права выносить приговор. Он призван ставить вопросы. А общество должно на основе этих вопросов сначала рефлексировать, а потом уже вырабатывать какие-то свои суждения, и, может быть, приговоры через институты, которые для этого созданы. Общество нормальное, в котором есть судебные институты и прочие демократические инструменты. Что же касается «Свидетелей Путина», этого названия, оно имеет широкую коннотацию. И вообще, коль скоро мы говорим на русском языке, я смею предположить, что могу сделать отсылку к классической литературе, к Пушкину, к «Борису Годунову», к его финальной строке, когда преступным образом - так обозначим четко - преступным образом менялась одна династия на другую. Заканчивает Пушкин «Бориса Годунова» словами: «Народ безмолвствует». И вот это безмолвствие народа российского, оно в конечном счете приводит к тем страшным последствиям на протяжении долгой-долгой российской истории. Пока мы безмолвствуем, нам будут назначать в президенты, в цари, в диктаторы людей, которые с нами будут делать то, что они посчитают нужным.
- Вы сняли фильм о Северной Корее («В лучах солнца»). Как наблюдатель и режиссер, Вы видите какие-то параллели между сегодняшней Россией и Северной Кореей?
Виталий Манский: Я позволю себе достаточно такой жесткий пример. Мертвый человек, только что умерший, очень сильно отличается от разложившегося трупа. Но в принципе они оба мертвы. В этом смысле Россия, конечно, очень свежий труп. И в этом состоянии она не вызывает такого, так сказать, отторжения, а наоборот, какое-то сострадание, сочувствие. Потому что это тело очень близкого человека. Но через какое-то время это тело может вызывать и другие эмоции. Я сейчас говорю и понимаю, что это брутальный пример, не знаю, чем он навеян... Конечно, нынешняя Россия очень сильно отличается от Северной Кореи. Северная Корея - это вообще аномалия. Ее нельзя назвать государством, это система, преступная по отношению к собственному народу. И уровень преступности этого режима, конечно, кардинально отличается от России, в которую можно въехать, из которой можно уехать. Вот... Поэтому, с одной стороны, Россия куда более в хорошем состоянии, нежели Северная Корея. Но тренд, к сожалению, очень похож на то, что происходит в Северной Корее.
- Ваш главный упрек Путину и системе, которую он создал?
Виталий Манский: Может быть, я сейчас тоже скажу так, под настроение. У меня к Путину особых претензий нет. Он как бы берет то, что ему дают без боя. Ведь если бы общество хотя бы немножко сопротивлялось, Путин не смог бы стать тем Путиным, которым он является. Поэтому у меня больше претензий не к Путину, а к себе самому и к нам в целом. Это мы допустили то, что появился Путин. И я думаю, что главное, что возможно и нужно сейчас сделать, это заниматься воспитанием, созданием, построением гражданского общества. И это гражданское общество в последующем... Ну, мы же понимаем, что жизнь каждого отдельного человека конечна. И мы знаем, сколько живут в среднем люди. Поэтому я исходя из этого могу сказать, что у нас есть время и на создание институтов гражданского общества, и гражданского общества как такового. И как раз к моменту длительного процесса построения этого общества закончится физически жизнь тех людей, которых надо бы поменять. Это параллельно идущие процессы. Да, конечно, это не произойдет, может быть, при жизни тех людей, которым уже за 60. Но тем не менее, в исторической перспективе это всё более чем возможно. Хотя могут произойти и какие-то аномальные ситуации хоть завтра. Вы знаете, откровенно говоря, я каждое утро с надеждой включаю компьютер и захожу в интернет.
Автор передачи: Ирина Завиша