Славомир Дембский
Отношения между Западом и Россией становятся все более сложными. ЕС решил продлить санкции до сентября, ПАСЕ лишила Россию права голоса. О ситуации мы беседуем с директором Польско-российского центра диалога и согласия Славомиром Дембским.
- Господин директор, на Ваш взгляд, насколько ощутимы и результативны меры Запада?
- Главное – это политический сигнал. Запад дает понять, что возможно не только продолжение санкций, но и их усиление. Эти ограничения не ударяют непосредственно по простым жителям России. Собственно, такова и была задумка. В последние десятилетия мир отходит от обширных санкций, которые ударяют по всем. Сейчас санкции – это очень четкие, точечные ограничения, касающиеся тех, кто принимает решения.
- ЕС говорит о возможном введении экономических санкций. Как Вы считаете, они способны повлиять на политику Владимира Путина, ситуацию на востоке Украины?
- Я считаю, что мы будем свидетелями очень горячей и неожиданной дискуссии в Европейском союзе относительно санкций. Теперешние экономические ограничения надо будет отменять или продолжать в июне-июле. Очень многое зависит от самой России. Я хочу напомнить, что еще две недели назад Федерика Могерини предлагала обсудить перспективы приостановления, отмены санкций. На данный момент мы говорим о сохранении санкций, их возможном усилении. Если Россия будет поддерживать вооруженных бандитов на востоке Украины, ограничения не будут отменены.
- Вы когда-то сказали, что Путин взвешивает, оценивает каждое решение так как за каждый шаг российского солдата приходится платить. Россия может себе позволить еще более агрессивную политику в отношении Украины?
- У меня нет сомнений по поводу того, что у Путина есть возможность это сделать. Конечно, финансовые резервы России сгорают очень быстро. На это влияют санкции. Если бы жестких мер не было, если бы позиция ЕС не была такой скоординированной, поле маневра, свобода действий президента Путина была бы более обширной.
- Но некоторые считают, что они неэффективны, поэтому Запад должен предоставить Украине оружие.
- Это два разных вопроса. Тяжело сжато говорить о санкциях. Я убежден, что в совокупности с падающими ценами на нефть санкции оказали влияние. Это очень сильный политический инструмент. Запад вводит санкции так как никто не хочет отправлять своих солдат, никто не хочет воевать с Россией. Тем не менее, западный мир должен был выразить реакцию на то, что Россия нарушила принципы мирного сосуществования в Европе, нарушила то, что было создано после Второй мировой войны, нарушила международные договоренности.
- Многие считают, что единственный человек, у которого есть план, стратегия, касающиеся ситуации в Донбассе, – это Владимир Путин.
- У него есть определенный перечень убеждений. Можно ли набор убеждений назвать стратегией? Наверное, они помогают выстраивать эту стратегию. На их основании были построены многие операции. Возьмем хотя бы аннексию Крыма. Путин верит в свою миссию, он видит в себе человека, благодаря которому Россия обретет статус одной из главных мировых держав. Путин не понимает идею мирного построения политики европейской интеграции. Он этого не может постичь. Зато ему хорошо знакома логика спецопераций, он знает методы разрушения политического единства Европы.
- Как Вы считаете, польская делегация должна быть в Москве на торжествах по случаю 70 годовщины окончания Второй мировой войны?
- У меня этот вопрос вызывает трудности. В отношении Украины Россия ведет политику, подразумевающую использование силы. Она использует против Украины силу. Именно поэтому РФ мало подходит роль государства, продвигающего антивоенную идею «никогда больше». Если Россия прекратит вести агрессивную политику, закончит оккупировать украинские территории, никто не будет сомневаться в том, что русскому народу полагается честь и хвала за участие в победе над фашизмом. До тех пор, пока российские власти будут вести политику, которая противоречит этим принципам, в мире будут возникать сомнения относительно того, должны ли первые лица России быть на такого рода торжествах.
ек