40 дней назад у стен Кремля выстрелами в спину был убит один из лидеров российской оппозиции Борис Немцов. Сегодня соратники и единомышленники Немцова, граждане России чтят его память, приносят на Москворецкий Мост, который в Москве называют Немовым мостом, цветы и свечи. О том, что на данный момент известно об убийстве Бориса Немцова, мы поговорили с его соратником, членом партии «5 декабря» и движения «Солидарность» Сергеем Давидисом.
Маша Макарова: После убийства Немцова вы сказали, что за случившееся несет ответственность власть. Что вы думаете спустя 40 дней?
Сергей Давидис: Основания для такого утверждения остались прежними, потому что, даже не говоря о том, куда идут корни этого убийства - мы не знаем, кто конкретно придумал и дал команду, сама идея о том, что можно безнаказанно убивать политического оппонента власти, она, конечно, продукт той общественной атмосферы, которая сложилась в стране. И плюс к тому - обстоятельства убийства, его наглый, вызывающий характер, и при этом расчет убийц на безнаказанность, могли быть связаны только с тем, что они каким-то образом интегрированны с государственными службами. На каком уровне, мы не знаем, но интегрированны. Это всё - вопрос ответственности государства.
ММ: А как вы относитесь к версии о борьбе между чеченским кланом и ФСБ и вообще к "чеченскому следу" в убийстве Немцова?
СД: Обществу сейчас предъявлены обвиняемые, и они воспринимаются как наиболее реальные убийцы, хотя и в этом есть некоторые сомнения. Но если это так - то эти люди абсолютно точно не могли быть самостоятельными. Система, построенная в Чечне, их бэкграунд говорят о том, что не идет никакой речи о религиозной розни, мщении по поводу "Шарли Эбдо" и прочих выдумках, которые озвучивались следствием и какими-то якобы анонимными источниками, взявшими информацию от следствия. Они никакой критики не выдерживают. Да, конечно, это ведет к высшим структурам Чеченской республики. В принципе, таких отмороженных структур, которые могли бы такое решение принять, в Российской Федерации все-таки не так много. Кадыров и приближенные к нему люди - одни из немногих, которые могли это сделать. Так что если виновны задержанные, то да - к этому причастны высшие лица Чеченской республики.
Тут трудно судить между кем и кем конкретно борьба - все-таки у нас очень мало информации. Всё, что происходит, оно, как говорил Черчиль, напоминает борьбу бульдогов под ковром, но понятно, что некий конфликт между какими-то башнями, возможно, что между ФСБ и властями Чечни, или между еще какими-то мощными кланами во власти, имеется. Сам ход расследования, противоречивые сигналы, которые поступают, декларации следствия и потом опровержения посредством сливов в СМИ, колебания следствия - они, конечно, говорят, что это так.
ММ: За прошедшие 40 дней что-то изменилось внутри российской оппозиции?
СД: Сложно говорить об этом. Единственное, что я бы сказал, мы все, конечно, очень ощутили его нехватку на чисто эмоциональном уровне - общественные акции, объединительные инициативы, они всегда проходили с его участием. Он - наиболее яркий, заметный и активный представитель и участник всех этих процессов, был, и сейчас его нет. А с точки зрения последствий - наверное, прошло еще мало времени. Но то, что его как коммуникатора, человека, который был способен всех объединять, выстраивать какие-то компромиссы между разными силами и тем обеспечивать единство, насколько оно возможно, - то, что его в этом смысле не хватает, это, конечно, видно.
ММ: В России явно идет борьба с памятью о Борисе Немцове. Чем опасна для властей память, которую пытаются сохранить?
СД: Им опасна даже не столько память, сколько материальное выражение этой памяти, сигнал обществу, что разговоры о том, что это никому не нужные, забытые фигуры из прошлого, которых никто не поддерживает, - они существуют только в телевизоре и в той псевдореальности, которую отображает телевизор. А то, что десятки тысяч людей приносят цветы на место его гибели и приносят заново после того, как их убирают, - это как раз опровержение социальной конструкции реальности. И опасно именно это. Это оказывается точкой притяжения для всех, кто видел альтернативу в Борисе Немцове, в его сподвижниках. И власть, естественно, старается это устранить. В принципе, логика "тащить и не пущать", которой всегда руководствуется власть, любое несанкционированное и непредписанное ею действие, касающееся чего угодно, пытается подавить. Они месяц терпели существование народного мемориала и не посягали на него, но понятно, что это противоречащая логике система. Они и дальше будут пытаться мешать выражать уважение к памяти Бориса Немцова так, чтобы это было видно обществу.
ММ: Сегодня в Москве и в других городах Россия состоялась акция "Минута немолчания", посвященная памяти Бориса Немцова. Как это происходило?
СД: Там было огромное количество людей, граждан, которые помнят о Борисе Ефимовиче и чтут его память. Снова много цветов. И это, конечно, никуда не денется, потому что память о Борисе Ефимовиче с нами, и она останется с нами.
40 дней назад у стен Кремля выстрелами в спину был убит один из лидеров российской оппозиции Борис Немцов. Сегодня соратники и единомышленники Немцова, граждане России чтят его память, приносят на Москворецкий Мост, который в Москве называют Немовым мостом, цветы и свечи. О том, что на данный момент известно об убийстве Бориса Нсмцова мы поговорили с его соратником, членом партии «5-декабря» и движения «Солидарность» Сергеем Давидисом.
После убийства Немцова Сергей Давидис сказал, что за случившееся несет ответственность власть. Что оппозиционер думает спустя 40 дней?
Сергей Давидис: Основания для такого утверждения остались прежними, потому что сама идея, даже не говоря о том, куда идут корни этого убийства - мы не знаем, кто конкретно придумал и дал команду, сама идея о том, что можно безнаказанно убивать политического оппонента власти - она, конечно, продукт той общественной атмосферы, которая сложилась в стране. И плюс к тому - обстоятельства убийства, его наглый, вызывающий характер, и при этом расчет убийц на безнаказанность, могли быть связаны только с тем, что они каким-то образом интегрированны с государственными службами. На каком уровне, мы не знаем, но интегрированны. Это всё - вопрос ответственности государства.
Маша Макарова: А как вы относитесь к версии о борьбе между чеченским кланом и ФСБ и вообще к "чеченскому следу" в убийстве Немцова?
СД: Обществу сейчас предъявлены обвиняемые, и они воспринимаются как наиболее реальные убийцы, хотя и в этом есть некоторые сомнения. Но если это так - то эти люди абсолютно точно не могли быть самостоятельными. Система, построенная в Чечне, их бэкграунд говорят о том, что не идет никакой речи о религиозной розни, мщении по поводу "Шарли Эбдо" и прочих выдумках, которые озвучивались следствием и какими-то якобы анонимными источниками, взявшими информацию от следствия. Они никакой критики не выдерживают. Да, конечно, это ведет к высшим структурам Чеченской республики. В принципе, таких отмороженных структур, которые могли бы такое решение принять, в Российской Федерации все-таки не так много. Если не говорить о том, что так поступить без прямой команды сверху (если не было)... Кадыров и приближенные к нему люди - одни из немногих, которые могли это сделать. Так что если виновны задержанные, то да - к этому причастны высшие лица Чеченской республики.
Тут трудно судить между кем и кем конкретно борьба - все-таки у нас очень мало информации. Всё, что происходит, оно, как говорил Черчиль, напоминает борьбу бульдогов под ковром, но понятно, что некий конфликт между какими-то башнями, возможно, что между ФСБ и властями Чечни, или между еще какими-то мощными кланами во власти, имеется. Сам ход расследования, противоречивые сигналы, которые поступают, декларации следствия и потом опровержения посредством сливов в СМИ, колебания следствия - они, конечно, говорят, что это так.
ММ: За прошедшие 40 дней что-то изменилось внутри российской оппозиции?
СД: Сложно говорить об этом. Единственное, что я бы сказал, мы все, конечно, очень ощутили его нехватку на чисто эмоциональном уровне - общественные акции, объединительные инициативы, они всегда проходили с его участием. Он - наиболее яркий, заметный и активный представитель и участник всех этих процессов был, и сейчас его нет. А с точки зрения последствий - наверное, прошло еще мало времени. Но то, что его как коммуникатора, человека, который был способен всех объединять, выстраивать какие-то компромиссы между разными силами и тем обеспечивать единство, насколько оно возможно, - то, что его в этом смысле не хватает, это, конечно, видно.
ММ: В России явно идет борьба с памятью о Борисе Немцове. Чем опасна для властей память, которую пытаются сохранить?
СД: Им опасна даже не столько память, сколько материальное выражение этой памяти, сигнал обществу, что разговоры о том, что никому не нужные, забытые фигуры и прошлого, которых никто не поддерживает, они существуют только в телевизоре и в той псевдореальности, которую отображает телевизор. А то, что десятки тысяч людей приносят цветы на место его гибели и приносят заново после того, как их убирают, - это как раз опровержение социальной конструкции реальности. И опасно именно это. Это оказывается точкой притяжения для всех, кто видел альтернативу в Борисе Немцове, в его сподвижниках. И власть, естественно, старается это устранить. В принципе, логика "тащить и не пущать", которой всегда руководствуется власть, она любое несанкционированное и непредписанное ею действие, касающееся чего угодно, пытается подавить. Они месяц терпели существование народного мемориала и не посягали на него, но понятно, что это противоречащая логике система. Они и дальше будут пытаться мешать выражать уважение к памяти Бориса Немцова так, чтобы это было видно обществу.
ММ: Сегодня в Москве и в других городах Россия состоялась акция "Минута немолчания", посвященная памяти Бориса Немцова. Как это происходило?
СД: Там было огромное количество людей, граждан, которые помнят о Борисе Ефимовиче и чтут его память. Снова много цветов. И это, конечно, никуда не денется, потому что память о Борисе Ефимовиче с нами, и она останется с нами.