Фото: www.freestockphotos.biz
Теоретически уже больше месяца, как Польша может становиться в очередь на вход в Еврозону. С Польши снята процедура бюджетного дефицита, польская экономика начала отвечать всем необходимым требованиям. Но это теоретически. Как обстоят дела на практике – Польское Радио узнало у доктора Марьяна Шолухи из Академии бизнеса и финансов «Вистула».
Вы бы хотели, выйдя из студии, расплачиваться в евро? Или у вас теплые чувства к злотому?
Я бы не хотел расплачиваться в евро. И речь тут не в сантиментах, а в экономическом расчете. С самого начало своего существования, чего не скрывают и сами основатели, Еврозона была проектом больше политическим чем экономическим. Это был очередной шаг в сторону федерализации проекта под названием Европейский Союз. Вот только очередность этапов данной интеграции в какой-то момент нарушилась. Теория и практика экономики не только Европы, но и остального мира говорит, что если есть желание объединиться в какой-то большой сфере, то, в первую очередь, должны быть ликвидированы торговые, таможенные, а также другие, так называемые нетарифные барьеры. Следующим шагом должна стать общая внешняя политика. Дальше – освобождаются потоки рабочей силы, чтобы последняя – всегда оставалась мобильной. Потом нужно максимально освободить потоки капитала и только после этого уже можно думать о политическом и валютном союзе. К сожалению, в ЕС есть критерии, которые не отвечают подобным требованиям. Например, разница в производительности, которая в Польше в 4 раза ниже, чем в Германии.
Это при том, что поляки работают больше остальных. В среднем, это 1980 часов ежегодно, что является самым высоким показателем в Европе. Мы работаем очень много, но эффективность, тем не менее, остается очень низкой.
Наша низкая производительность – не означает, что мы работаем мало или, что мы плохо организованы в наших профессиональных обязанностях. Это результат того, что наша экономика находится на низком технологическом уровне. Мы пользуемся технологиями и техникой, которая не дает того эффекта, который можно наблюдать в той же Германии. Инновации, высокие технологии, наука – это то, на что должны делать ставку политики, и что должно быть в приоритете.
Многие говорят о том, что проект евро – это немецкий проект, из которого именно немцы извлекли самую большую пользу. Это был проект замены марки на евро и небывалого ускорения для немецкой экономики, которая в начале 2000-х не могла похвастаться большими успехами.
Здесь мы сталкиваемся с вопросом, а точнее с попыткой ответить на вопрос, кому выгоден евро. Я, например, не хочу, чтобы Польша вступала в Еврозону, но если евро существует и проект до сих пор не закрыли, значит, это кому-то выгодно. Потери от ликвидации европейской валюты были бы колоссальными и это играет свою роль. Евро выгоден Германии, особенно сегодня. Потому что если немцы вернуться к маркам, представим себе эту картину, то их валюта в ситуации нестабильности на глобальном финансовом рынке будет очень высоко оценена, быть может, как франк или еще выше, что вызовет большие проблемы с немецким экспортом, который является столпом экспорта в регионе. Покупать у немцев будет невыгодно. Возврат к марке стал бы в большой проблемой для нашего соседа, ровно как и для нас. Потому что 25 процентов нашего товарооборота приходится именно на Германию. Я против того, чтобы входить в Еврозону, но нам стоит держать кулаки, чтобы сама Еврозона оставалась стабильной.
Допустим, с экономической точки зрения, Польше невыгодно вступать в Еврозону. А если, например, исходя из геополитической ситуации, обстоятельства сложатся таким образом, что с политической точки зрения это будет необходимым? Как это было в Балтийских странах, например.
Об этом лучше спросить аналитиков, которые специализируются на международных отношениях. Но, на сегодняшний день, я считаю, перспектива, о которой вы говорите, отодвинулась очень далеко, в то время, как цена за вхождение в Еврозону остается слишком высокой. Я не вижу слишком большой угрозы в нашем геополитическом регионе. Я понимаю, о чем вы говорите, Россия, Путин, кризис… Но Польша – настолько большая страна, которая на данный момент – еще и достаточно богатая, что мы можем говорить о другом масштабе, потому что, с одной стороны – возможности, а с другой – амбиции, стремления, большие, чем у Латвии и Литвы. Наше политическое положение не является таким плохим, как в Балтийских странах. У нас другая ситуация. Принимая решение перехода на другую валюту, мы должны принимать во внимание условия конкретного места и времени.
Pr24/ая