Фото: Артем Филатов
Главную роль в фильме про Хармса поляк Войцех Урбаньский получил неожиданно. Петербургский режиссер Иван Болотников случайно увидел фотографию актера в интернете и пригласил на пробы. Внешнее сходство – высокий лоб, короткие волосы, выразительный взгляд – дополнялось небольшим акцентом, с которым Войцех говорит по-русски. После первых дублей стало ясно, что русского писателя может и должен играть иностранец. Тем более, сам Даниил Хармс в какой-то момент оказался чужим в советской России:
«Одиночество Хармса чем отличалось от моего одиночества? Есть много жизненных тем, которые совпадают, а некоторые нет. Мне кажется, они жили более творчески, ближе друг к другу… Вот Ваня (режиссер Иван Болотников, - прим. Радио Польша) утверждает, что к середине съемок я стал Хармсом. Но я не считаю, что это так. Может, я стал что-то улавливать, и внешность помогала, может, стало получаться какой-то кусочек мыслей прожить близко. Подумать им, а не собой. Но слишком мало было времени, чтобы стать Хармсом».
Войцех Урбаньский открыл для себя Хармса за 10 лет до того, как получил главную роль. В 2005-м он приехал в Петербург по обмену и увидел маленькую книжку стихов в общежитии Театральной академии. Получив диплом в Варшаве, актер вернулся в Петербург еще на несколько лет и учился режиссуре на курсе Вениамина Фельштинского. Путешествуя между Польшей и Россией, Войцех замечает, как политические изменения в стране отражаются на театральной жизни:
«Столько запретов появилось. Тут в театре была большая свобода, когда я тут жил. И я забываю постоянно, что это изменилось. Я говорю: «А почему вы это не ставите?» Мне отвечают: «Не можем, здесь мат». Ах, забыл, как же так нельзя без мата?.. Мне кажется, скоро будут постановки закрытые в маленьких квартирах, где специально будет мат. И это будет какой-то авангард».
По словам польского актера, ограничения со стороны государства можно обойти, и российская интеллигенция умеет это делать. Куда опаснее то, что в жизнь проникает страх, которого не было еще 5 лет назад, замечает Войцех.
«Некоторые люди говорили, что опять начинают бояться друг друга, соседа, что кто-то будет стучать. И это страшно, потому что запреты – это препятствие извне: государство может давить сколько угодно, но это не человек. А если ты перестаешь доверять людям, которые вокруг тебя, то вот это страшно. Я не говорю, что сейчас так, но если пойдет в эту сторону, то будет очень плохо».
Пока главная черта новой ситуации в России – невозможность планировать свое будущее, говорит Войцех Урбаньский. Нотки неуверенности на фоне относительного благополучия все чаще появляются в разговорах с друзьями:
«И он говорит: а у меня сын, ему 18 лет. Вдруг его возьмут в армию, отправят куда-то. Опять какой-то страх, неуверенность в том, что будет завтра. Был какой-то момент несколько лет назад, когда можно было связывать свое будущее, планировать что-то здесь. Было предсказуемо, что будет. А сейчас непредсказуемо. И это касается как войны, так и внутренней ситуации».
Прямых аналогий с тем временем, когда жил Даниил Хармс и другие поэты-ОБЭРИУТы, Войцех все-таки не проводит. Но общее настроение можно передать знаменитой чеховской фразой «люди пьют чай и разговаривают, а в это время рушится их жизнь»:
«Я думаю, это можно сравнить с атмосферой начала 1930-х годов. Когда их посадили, но они открыто говорили о том, чем занимаются и что думают. И за это еще не угрожала смерть. То есть уже было столкновение, сопротивление, уже напряжение было везде вокруг, но это был не тот период, когда сразу забирали и убивали. Но это напряжение в чем-то точно перекликается: люди собираются где-то на квартирах и не очень громко говорят, что на самом деле думают».
В фильме «Хармс» нет четкой хронологии: события разворачиваются в 30-е годы и начале 40-х. Как говорит Войцех, в польской истории нет аналогий ситуации, когда за десятилетие в результате репрессий исчезла большая группа поэтов и писателей. Сейчас режиссер и актер работает над пьесой по мотивам дневника польского поэта Мирона Бялошевского. В годы Второй Мировой он играл в подпольном театре, участвовал в Варшавском восстании, а затем сумел бежать с принудительных работ в Германии. Как ожидается, эта постановка о судьбе польского интеллигента в эпоху испытаний выйдет в Театре Драматичном в Варшаве.
Артем Филатов, совместно с проектом «Польский Петербург», специально для Радио Польша
Расширенное интервью, в котором Войцех Урбаньский рассказывает, почему он хочет спеть Виктора Цоя на польском языке, слушайте в аудиофайле!