Фото: Polskie Radio
Какова позиция США касательно участия России в сирийском конфликте, что означает джихад на практике, и как события на Ближнем Востоке могут отразиться на украинском Донбассе, на эти вопросу журналисту Радио Польша ответил Виктор Росс, политолог, специалист по России, бывший посол Польши в Молдове и Армении.
Изначально США умеренно восприняли новость о том, что в конфликте на Ближнем Востоке будет принимать участие Россия. Но какова позиция США сейчас, когда российские самолеты бьют не по Исламскому государству, а по умеренной оппозиции?
Барак Обама является политиком достаточно нерешительным, в международной политике это совершенно однозначно. Он достигает каких-то своих целей дипломатическими средствами, как, например, в Иране, что является великим достижением его каденции. Это не удавалось многим предыдущим президентам. Что касается военного столкновения, какой-то конфронтации, то, независимо от того, что он сказал во время юбилейной сессии ООН (когда говорил, что если его вынудят, он будет защищать своих союзников), в этом вопросе он избегает того, чтобы поставить точку над «и» и сказать, что если Россия будет продолжать свою линию, которая не совпадает с линией западных стран, он встанет против нее. Этого он не говорит, он говорит, что США будут реализовывать свою политику в этом регионе, они будут бороться с Исламским государством, наверное, будут разворачивать свою активность гораздо сильнее, чем до сих пор, если уж Россия на это решилась, но, в то же время, чтобы не доходило до соприкосновения воюющих сторон, он не собирается вести с Россией опосредованную войну в Сирии.
России объявлен джихад, что это может означать на практике?
Это большое предупреждение со стороны всех суннитов, которых в мире огромное количество. Думаю, общеисламская солидарность их к чему-то обязывает. То есть, если их силы будут атакованы в крупных масштабах, как это заявлено, до полного уничтожения Исламского государства, то можно будет ожидать появления группировок из разных арабских стран, которые будут усиливать позиции, которые сейчас насчитывают, быть может, несколько десятков тысяч человек. Где-то они сопоставимы с силами, которые имеет Асад, но у него заканчиваются резервы, поэтому Россия решила его защищать, посылает свое оружие, своих военных летчиков, при чем это иключительно высококвалифицированные офицеры. Если ситуация станет опасной для подавляющего большинства суннитов в Иране (потому что алавиты, сторона Асада, представляет только 12% населения, если мы сравним эти цифры, все становится понятно) – будут прибывать добровольцы с разных стран и это может быть очень печально для России.
Возможно ли участие регулярных войск России в этом конфликте?
До сих пор были заявления, что наземной операции не будет, но, в то же время, по заявлениям российских пропагандистов, которые каждый день выступают на знаменитых ток-шоу, мол, «как же им различать сверху, с неба, кто тут ИГИЛ, а кто тут не ИГИЛ», это значит, ситуация может выйти из-под контроля и тогда может начаться военная операция наземного характера. Тут слова ни к чему не обязывают, мы это видели и в Крыму и на Донбассе, когда одно говорят, а другое делают, тут может повториться то же самое.
Как события на Ближнем Востоке могут отразиться на событиях на востоке Украины?
Тут можно спорить, каков результат тех соглашений, которые были достигнуты в Елисейском дворце в Париже. Но, кажется, что в четырех главных вопросах – о выборах по украинскому законодательству, о статусе Донбасса, по амнистии для сепаратистов и по отводу, естественно, уже некрупнокалиберных артиллерий от линии соприкосновения, тут достигнуты договоренности, поэтому в российской пропаганде исчезают понятия «русский мир», «новороссия» и так далее, все, что муссировалось на протяжении последнего года. Путин, его надежды на то, что можно разорвать Украину, расколоть ее, победить Киев какими-то политическими или военными средствами, они потерпели неудачу. Поэтому он передвигает фронт в другое место, начинает борьбу в Сирии, заявляя, что Россия остается великой державой, что она на равных может решать судьбы трудных регионов, таких как Ближний Восток. По-другому российская элита не может, им нужно, чтобы их уважали.
Интервью записал Артур Яворский