Минуло 20 лет с того дня, когда не стало Иосифа Бродского... В Польше к Бродскому особое отношение, очень трепетное. напомним, что кроме прекрасных переводов его стихотворений, поэт в 1993 году удостоился звания почетного доктора Катовицкого университета. В 2001 году Ирэна Грудзиньская-Гросс посвятила связям Бродского с Польшей большое эссе, которое называется «Бродский и Польша» в журнале «Старое литературное обозрение». Цитирую: «Интерес Бродского к культуре Польши, погружение в нее, близкие к игровым экспериментам с нею, возможно, предвосхитили его более позднее проникновение в сферу английского языка. Обстоятельство, достойное внимания само по себе».
- А у нас в гостях – один из самых ярких представителей польской поющейся поэзии – поэт, композитор, художник Мирослав Чижикевич.
Мирослав Чижикевич
Источник: facebook.com/страничка Мирослава Чижикевича. Фото публикуется с разрешения автора
- В Вашем творчестве поэзия Бродского занимает особое место. Прежде всего, это пение на стихи Бродского. Когда мы обговаривали наше интервью, мы решили избегать слова «песни», хотя конечно, это звучит как песни. Но на самом деле это действительно поющаяся поэзия Бродского. Чем для вас, в вашей жизни артиста была с поэзией Иосфиа Бродского?
Мирек Чижикевич: Не знаю, смогу ли я рассказать об этом соотвествующим образом, так как это касается моих самых личных сфер жизни и определенного вида преодоления границ сознания. В возрасте около 30 лет, когда я первый раз встретился с поэзией Иосифа Бродского с глазу на глаз в переводах Станислава Баранчака, Виктора Ворошильского, позже Катажины Кшижевской, Романа Колаковского, это было что-то, что меня околдовало, привязало на годы, длится до сих пор. А из этого первого восхищения родилась программа «Видимый мир» - 17 стихотворений Иосифа Бродского в польских переводах, которые я исполнял с гитарой. Премьера состоялась в Театре имени Ярача в Ольштыне в 1992 -м году. И с большим успехом. Публика необычайно тепло приняла этот сольный концерт, овациями стоя. А я был горд, что мог своего любимого поэта петь в таком замечательном обществе и в таком сценическом оформлении, каким были «Встречи в Замке – Поём поэзию» в Ольштыне.
Ирина Завиша: Вам довелось также лично встретиться с Иосифом Бродским в 1993 году?
Мирек Чижикевич: Да, необыкновенное переживание – личная встреча... Благодаря сотрудникам посольства мне удалось проникнуть к светлой памяти Иосифу Бродскому через так называемый «черный ход», обойдя очень длинную, закрученную на целых два этажа в здании на Фоксаль (там в то время располагался Российский центр науки и культуры в Варшаве – прим. Ред.) очередь людей, которые хотели подписать книгу или минутку поговорить с Иосифом Бродским. И мне удалось вручить ему кассету, на которой были записаны стихи, которые благодаря Третьей и Второй прорамма Польского Радио я уже смог записать с музыкантами и исполнить свои аражировки в более красочном варианте, чем в первый раз с гитарой. Эту кассету я подарил Иосифу Бродскому, и для меня это было и до сих пор остается особым событием.
Ирина Завиша: Как вы выбираете стихотворения, чтобы положить их на музыку? Я спрашиваю, может быть, о секрете творческом, но мне кажется, что нашим слушателям и зрителям, и мне тоже как дилетанту, это очень интересно. Вы когда читаете стихотворние, уже слышите внутреннюю музыку, заключенную в строчках, или видите потенциал стихотворения, которое звучит в вас по-особенному?
Мирек Чижикевич: Это хорошо названо... Так как каждое стихотворение имеет или не имеет такого потенциала, который может быть использован или нет. Конечно, стихотворение нельзя «обижать», если оно само «справляется». Оно должно оставаться, как говорится, «черным по белому» на бумаге и быть очень интимным средством общения со своим читателем. Я же переношу это стихотворение в другой район, на сцену. То есть, общаюсь им с несколькими сотнями человек одновременно, еще добавляя к этому свою идею, как можно было бы данное стихотворение спеть. В большинстве случаев публика и критики признали, что мои музыкальные идеи попали в точку. Но это делается с целью усиления передачи, ведь благодаря публичному звучанию стихи можно донести до большего количества людей. Я к этому стремился с самого начала – делиться своим восхищением поэзией Иосифа Бродского. И зная, что за этим стоит масса человеческих жизней, поколение, испытавшие драму, трагедию, когда за слово можно было отправиться в тюрьму или даже потерять жизнь. Я как молодой человек должен был с таким багажом справиться и понять, насколько я имею право петь эти стихи. Ведь уровень эрудиции и масштаб опыта таков что... Кто-то, наверное, должен был бы всё это пережить сам, чтобы это поднять. Но я сильно идентифицирую себя с некоторыми стихотворениями Иосифа Бродского . И... мне не хватает слов!... Поэтому пою!
Ирина Завиша: На 5-м Фестивале, посвященном Владимиру Высоцкому, на финальном концерте очень спонтанно, но при этом очень органично и естественно кроме песен Высоцкого зазвучали песни Булата Окуджавы и стихи Иосифа Бродского с вашей музыкой. Есть ли, по-вашему, что-то общее у этих, в сущности, таких разных поэтов – добавим к ним еще Осипа Мандельштама, - что делает их особенно близкими сердцу поляков? Именно эти четыре поэта очень любимы в Польше, причем любимы осознанно.
Мирек Чижикевич: Это, прежде всего, масштаб позии, которую представляет каждый из названных вами творцов, совершенно индивидуальных. Но их связывает необычайный языковой уровень, наивысшая форма словесности, как называл стихотворение Иосиф Бродский. Эти поэты воплощают в себе поэзию как оружие в борьбе с действительностью, в борьбе со злом, со всеми проявлениями насилия, лжи. Это представители квинтэссенции культуры. Я мог бы говорить о них этом долго, но ищу подходящие слова. Наверное, это колоссальная сила, острота. А кроме того, все эти поэты – классика, потрясающая стилистика. Я знаю их творчество, прежде всего, на польском языке. А русский язык... Здесь нам открывается очередная тема для разговора: как это работает в мелодике русского языка. В каждом стихотворении содержится музыка, или по крайней мере нота, которую можно почувствовать и позволить стихотворению придать новую жизнь в виде энергии, исполнительской экспрессии. То есть, стихотворение уже не лежит беззащитное перед читателем на бумаге, а преподнесено как опредленное переживание, И тогда оно получает совершенно иной формат. Это уже другой носитель, чем литература. Вот так...».
Ирина Завиша: «Вы не только музыкант, поэт, но и художник. В визуальном аспекте вашего творчество нашла ли отражение русская поэзия, в частности поэзия Иосифа Бродского?
Мирек Чижикевич: Может, я скажу в контексте работы и гениальных стихоторений Иосифа Бродского о сделанных в последнее время попытках связать эти дисциплины. Я получио образование в области изобразительного искусства и всегда очень любил рисовать. Рисовал много и неплохо у меня выходило. И до сих пор получается... Кстати, Иосиф Бродский великолепно рисовал. Мало кто об этом знает, а ведь есть целый альбом его рисунков. Но возвращаяся к теме скажу, что январь я посвящаю на своей страничке в Фейсбук памяти Иосифа Бродского и представляю его стихотвореняи в польских переводах в сочетании со своими старыми работами – автопортретами или еще студенческими рисунками. Это дает очень интересный выразительный эффект. В таком сопоставлении строгая форма печатного письма, выражающая таким образом содержание, внезапно контрастирует с некоей фривольной зарисовкой, являющейся также определенной записью мысли. Это идея, которую я в будущем хотел бы развивать и связывать стихотворение с незатейливым рисунком. Потому что эффект необыкновенный, хотя казалось бы, что это две такие простые формы».