Сергей Соловьев – режиссер, имя которого известно в мире кино далеко за пределами России, побывал в Польше в качестве почетного гостя юбилейного 10-го Фестиваля российских фильмов «Спутник над Польшей». С автором таких легендарных картин как «Сто дней после детства», «Спасатель», «Наследница по прямой», «Асса», «Анна Каренина» и многих других встретилась Ирина Завиша.
Ирина Завиша: У меня такое впечатление, что через все Ваши фильмы проходит один герой – подросток. Состояние взрослеющего человека, который не хочет, с одной стороны, взрослеть, с другой стороны, надо...
Сергей Соловьев.: Вынужден...
И.З. И каким-то образом он пытается себя в этом мире найти.
С.С. Замысла такого у меня никогда не было - дай-ка я сниму десяток картин с героем, который, в сущности, один человек... Ничего этого не было. Это сложилось само по себе. Действительно, так мне и говорили, что-то такое, подобное. И я так смотрел, и думал: слушай, действительно – похож. Это, на самом деле, конечно, не то, что фантазии нет артистов подобрать так, чтобы они были разные. Знаете, это последствие того, что во многом — это я сам, только не я. Причем, это очень важно, что совсем не я. Но вот это что-то, что есть во мне, и что есть во всех этих ребятах и что, самое главное, что я очень ценю в жизни - возраст от 11-12 лет до 25. Все остальное, мне кажется, или предисловием к жизни или таким раздутым комментарием. А этот возраст - это когда загадка жизни, прелесть жизни и сам по себе феномен жизни предстает наиболее чистом, я бы даже сказал «лабораторно» чистым виде. И это для меня очень важно. Потому что это действительно прекраснейший возраст и прекраснейшее состояние души человека. И ужаснейшая одновременно полоса жизни, в которой решается все. Дальше, сколько бы мне не говорили про кризис 40-летнего возраста — решаться ничего не решается. Все решено, все решено тогда и решено настолько, насколько хватило в тебе человеческих сил решить, когда сил-то мало как бы кажется, но их оказывается несметное количество, если на них опереться и их использовать.
И.З. Вы с удивительной точностью угадываете состояние времени в музыке, состояние общества. Вы как антенна ловите эти частоты.
С.С. Да, понимаете, меня интересовала всегда музыка как музыка, музыка как мелодия, музыка как состояние души, как способ общения людей. Поэтому я к этому отношусь очень внимательно, любовно. И потом у меня еще счастливые такие совпадения жизненные, связанные с музыкой. Шварц - выдающийся композитор, выдающийся мелодист. Вот я с ним проработал первую половину жизни. Потом возникла эта ленинградская, петербургская плеяда: гениальный Боря Гребенщиков, Сережа Курехин, Витя Цой. Я с ними подружился и много работал. Работал с Сережей Шнуровым, который тоже образовался, как не странно, в виде такого «постскриптума» к петербуржской плеяде великих рокеров. Сережа Шнуров фантастически талантлив, фантастически просто! И он еще глубоко интеллигентен. И моя дочь Аня, она иногда подписывается как Аня Друбич, иногда как Аня Соловьева, училась в мюнхинской консерватории. Она написала вальс к «Анне Карениной». Таким образом, пришел последний композитор в моей композиторской красивой и увлекательной чехарде. Это моя собственная дочь, которая сейчас вместе с Бастой написала «КЕ-ДЫ».
И.З. Вы на встречах со зрителями говорили о своих связях с Польшей и о том, какое влияние на вас еще в студенческие годы во ВГИКе оказали польские студенты, польский стиль мышления. Почему именно поляки сыграли такую большую роль в перевороте сознания, о котором Вы говорили?
С.С. Я вам скажу: действительную революцию произвел, конечно, Вайда, когда вышли его первые картины и постепенно они вошли в такую элитную часть мирового кино, которое определяло сознание. Они страшно были интересны молодому Бродскому, всей этой плеяде поэтов. Они въехали в самое существо интеллектуального сознания русской нации второй половины XX века. Ольбрыхский был как Штерлиц, как Тихонов. Он был сумасшедше популярен. Дальше, помню, это целая история была, когда появился Занусси. Поляки всегда попадали в какую-то фундаментальную часть человеческой жизни.
И.З. Ваш фильм «Польская тетрадь» с тремя героями: Даниэль Ольбрыхский, Ежи Хоффман и Беата Тышкевич. Как родилась идея этого фильма?
С.С. Первая часть идеи — общая. Я вам ее рассказал. А дальше с каждым из этих персонажей у меня были свои дружеские отношения. Значит, я, действительно, каким-то образом, ухитрился Даниэля вытащить в Гоа, снимать у себя в картине, когда у него был какой-то сверхпрестижны» контракт с Анджелиной Джоли. И он ко мне приехал. И меня это поразило. С Беатой Тышкевич мы, я не знаю сколько раз, попадали в жюри международных фестивалей. Мы были ближайшие друзья, ближайшие друзья. Я всю жизнь работал с оператором Лебешевым. Хоффман ему просто дружбой своей подарил несколько лет жизни. Я эту «Тетрадь» решил им посвятить.