В среду, 12 апреля, в Варшаве состоится встреча министров иностранных дел Вышеградской группы и стран «Восточного партнерства». О том, насколько актуальным является формат «Восточного партнерства» и каковы перспективы этого проекта с учетом сложившейся в ЕС ситуации, в студии Польского радио беседовали Агнешка Цянцяра из Института политических исследований при Польской академии наук и Рафал Садовский из Центра восточно-европейских исследований.
Проект «Восточное партнерство», имеющий целью развитие интеграционных связей ЕС с Украиной, Молдавией, Азербайджаном, Арменией, Грузией и Белоруссией существует уже 7 лет, чего удалось достигнуть за это время? Говорит Рафал Садовский:
«Оценивая «Восточное партнерство» в настоящий момент, стоит отметить тот факт, что нам удалось вписать сотрудничество с восточно-европейским регионом в бюрократический механизм Европейского союза. Теперь это сотрудничество является постоянным элементом внешней политики ЕС. Я считаю огромным успехом подписание соглашений об ассоциации с Грузией, Молдавией и Украиной. Продолжается процесс либерализации визовых режимов. Для Грузии и Молдавии визы уже отметены, в случае украинцев – это дело ближайшего времени, возможно, начала лета. Сложно сказать, какой была бы реакция ЕС на агрессию России в Украине, если бы не «Восточное партнерство». Этот проект все-таки к чему-то обязывает, даже если отдельные страны ЕС и не заинтересованы в данном регионе. Это, если говорить о преимуществах, но у «Восточного партнерства» есть и свои недостатки».
***
«В первую очередь, не до конца понятно, каковой является конечная цель данного проекта. У нас нет определенного видения на этот счет. Непонятно, речь идет об определенном формате регионального сотрудничества или же о более глубокой интеграции вплоть до членства в ЕС. Отсутствие конкретного видения по поводу будущего «Восточного партнерства» влечет за собой определенные пробелы в соответствующем стратегическом плане. Особенно это видно сейчас, когда перед ЕС стоит рад вызовов, таких как миграционный кризис, «брексит», споры о «количестве скоростей ЕС», а также ближневосточный военный конфликт. Все это ослабляет политическую волю в отношении «Восточного партнерства» и ограничивает политическое участие ЕС в регионе таким образом, что говорить о том, в какую сторону нам стоит двигаться – вообще не приходится».
По словам Агнешки Цянцяры, у Европейского союза отсутствует стратегический план не только в отношении «Восточного партнерства», но и самого себя, поэтому не стоит удивляться, что соседские отношения становятся жертвой более глобальной проблемы, которой является специфическая конструкция ЕС.
«Главной проблемой остается тот, факт, что с польской точки зрения, целью «Восточного партнерства» должна стать полная интеграция вплоть до членства в ЕС. В первую очередь, для Украины. В свою очередь, большинство стран ЕС видит эту цель совсем по-другому. Особенно в случае Франции, Италии или даже Германии. В данном вопросе отсутствует полное согласие. Да, с самого начала проекта «Восточного партнерства» поляки в нем в какой-то степени доминировали, в связи с чем могло сложиться впечатление, что элемент членства восточных партнеров в ЕС пользуется поддержкой, но это не так. Поляки всячески стараются изменить существующую динамику, но пока что именно разные видения конечной цели «Восточного партнерства» являются самым слабым местом проекта».
Агнешка Цянцяра считает, что не проект «Восточного партнерства» не стоит переоценивать и соответственно ожидать от ЕС каких-то кардинальных шагов.
«Несмотря на то, что «Восточное партнерство» является по сути геополитическим предприятием, изначально все указывало на то, что это будет чисто технический, имеющий целью, в первую очередь, улучшение экономической ситуации в регионе проект. То есть изначально «Восточное партнерство» не было политическим проектом. Хотя Россия именно так его и воспринимала и, в конечном итоге, в какой-то степени оказалась права. Я не думаю, тем не менее, что в ближайшее время ЕС будет способен на какие-то новые политические или экономические импульсы в этом направлении. В следующие 10 или даже больше лет будет продолжаться имплементация уже существующих соглашений. Это процесс, на скорость которого Европейский союз, по большому счету, не сможет влиять. Говорить же о полноценном членстве в ЕС в настоящий момент вообще не приходится. В данном случае более глубокая интеграция представляется возможной лишь в формате обсуждаемой сейчас так называемой Европы разных скоростей».
Рафал Садовский, в свою очередь, считает, что единственным возможным сценарием развития «Восточного партнерства» в данный момент является экономическая интеграция:
«В европейской политике добрососедства в качестве следующего этапа указывается создание определенной экономической зоны. И мне кажется, что именно в этом направлении стоит развивать «Восточное партнерство». Можно попытаться создать определенную структуру на подобие Европейской экономической зоны. То есть делать ставку на экономическую интеграцию и в то же время продолжать развивать общественные и политические контакты».
pr24/aj