В 2019 году отмечается 30-я годовщина принятия Генеральной ассамблеей ООН «Конвенции о правах ребенка». В ней идет речь, в частности, о положении детей в зонах военных конфликтов. Одной из горячих точек в сегодняшнем мире является Сирия и сопредельные с нею страны.
Агнешка Носовская большую часть своего времени проводит не на родине — в Польше. Страной, с которой она сейчас больше всего связана, является Ливан, где Носовская помогает беженцам из Сирии, в том числе детям. Здесь пани Агнешка работает координатором проектов фонда «Польский центр международной помощи в Ливане». Этот фонд работает здесь с 2012 года. Агнешка Носовская рассказывает о том, чем удается помочь беженцам:
Одним из ключевых наших проектов является помощь сирийским беженцам в съеме жилья. Мы помогаем заключить договор между беженцем и ливанским владельцем жилья, а также частично либо целиком компенсируем оплату за съем квартиры. Примерно 80% сирийских беженцев снимает жилье у ливанцев. Это не только квартиры, но даже гаражи, часто это такие помещения, в которых люди не должны жить, там ненормальные условия. Но когда негде жить, то снимают даже такие помещения.
Зима в Ливане, что может удивить поляков, бывает такая же суровая, как и в Польше. Бывает даже более опасной. В последнее время через страну прошли бури, выпало больше снега, чем в Польше. Это особенно ударило по тем, кто живет в палатках в лагерях для беженцев. Представьте себе, каково жить в такой палатке, построенной из пластиковых панелей, безо всякого отопления, да еще присыпанной снегом.
А чем, кроме как финансовой помощью для съема жилья, можно поддержать сирийских беженцев, в частности, детей в Ливане?
Одним из последних примеров является инициатива пенсионерок из Гданьска, которые связали при поддержке властей Гданьска почти 300 зимних шапок, которые мы передали сирийским детям. Они получили эти подарки еще до того, как началась суровая зима.
Это просто прекрасно, что женщины пожелали посвятить свое время людям, для которых эта поддержка была очень важна, а цветные шапки стали лучиком надежды, вызывающим хотя бы немного улыбок.
Сотрудничаете ли вы с ливанскими волонтерами?
Мы сотрудничаем в Ливане с местной организацией, при которой действует центр здоровья и образовательный центр. Там проводятся занятия для сирийских детей. Эти уроки позволяют ребятам догнать ливанских сверстников по школьным предметам.
Для сирийских детей трудностью является то, что в Ливане учат или по-английски, или по-французски. Дети этих языков не знают. И поэтому серьезно отстают от своих ливанских ровесников. А мы пытаемся уровнять их шансы на получение образования.
Центр здоровья принимает детей на стационарное лечение. Также у нас есть мобильная клиника, которая ездит по палаточным лагерям. И среди ее пациентов особенно много детей, страдающих от легочных инфекций, астмы, вызванными плохими условиями жизни — в холоде, влажности.
Что вас заставило поехать в Ливан помогать беженцам из Сирии?
В какой-то момент жизни я осознала, что мне необходимо, чтобы моя работа была не только работой, но и миссией, хотя это и звучит слишком громко. Я хотела, чтобы моя работа приносила добро другим людям.
С фондом «Польский центр международной помощи в Ливане» я стала сотрудничать уже имея за плечами опыт работы на Ближнем Востоке. В Ливане я работаю уже больше года и должна отметить, что здесь каждый шестой житель — это беженец из Сирии.
Первые мои встречи с сирийцами были даже не в палаточных лагерях, а в домах, квартирах, которые они снимают.
Я у них часто спрашиваю, хотите ли вы уехать в Европу или вернуться в Сирию. И я слышу разные ответы. Одни говорят, что готовы уехать куда угодно, в любую страну, которая даст им лучшие перспективы в первую очередь их детям. Но в то же время многие хотели бы вернуться в Сирию, как только почувствуют, что ситуация там улучшилась, что стало безопасно.
Но больше всего меня впечатляет то, что чаще всего у людей вообще нет никакой мечты. У сирийских беженцев единственное желание — это пережить, выжить в ситуации, в которой они оказались, в этом безвременье. И эта ежедневная борьба за выживание уже длится пять-шесть лет. За это время были убиты все мечты, все мысли о дальнейшем будущем.
Я вспоминаю, как год назад встретилась с матерью с тремя детьми, из которых одна девочка была больна аутизмом. Эта семья мечтала о том, чтобы уехать куда-нибудь, чтобы дать этой девочке шанс для развития. Я не забуду взгляда этой матери, которая, с одной стороны, была убита всей этой ситуацией, с другой стороны, боролась за то, чтобы дать своим детям лучшую жизнь. Это не могло меня оставить безразличной. Нам удалось собрать немного средств для этой семьи благодаря щедрости частных жертвователей.
И мы продолжаем собирать деньги для конкретных семей, людей, особенно для тех, которых коснулись проблемы со здоровьем.
В последнее время мы помогаем семье двухлетнего мальчика Фареса, который страдает эпилепсией. Эта семья живет в одном из палаточных лагерей. У Фареса трое братьев и сестер. Мы уже собрали значительную сумму для этой семьи, которую передаем в виде ежемесячной финансовой помощи. Благодаря этому они могут купить лекарства для мальчика и вообще прокормить себя — целую семью.
Как вы находите такие семьи, таких детей, как им разыскать вас?
Когда в наш центр здоровья поступает информация о каком-либо тяжелом случае, то мы стараемся реагировать моментально и находить помощь для этой семьи. Всего же мы помогаем на севере Ливана 30 тысячам сирийских беженцев.
Благодаря грантам и пожертвованиям из Австралии нам удалось открыть кабинет окулиста, где можно бесплатно проверить зрение каждому, кому это необходимо.
Также мы финансировали приобретение очков. Мы проводили сбор средств, к нам обращались фирмы, которые передали оправы. А с помощью магазина оптики в Ливане мы можем обеспечивать беженцев бесплатными очками.
Благодаря этому дети могут учиться, потому что трудно учиться, когда не видишь.
А те, кто постарше, благодаря нашей помощи, могут стать более самостоятельными в своем поведении, движениях.
Для этих людей очки, которые стоят 20-30 долларов, являются чем-то недоступным.
Вообще, до открытия нашего кабинета они даже не могли себе позволить посетить окулиста. Потому что ближайший находился на расстоянии получаса езды на машине. А у сирийских беженцев нет машин. А расходы на транспорт неподъемны для среднестатистической сирийской семьи.
PR3/vk