«Польско-российские отношения сейчас хуже некуда» - такой тезис в последнее время можно часто услышать из уст тех, кто занимается контактами между Польшей и Россией. Смоленская катастрофа, вопрос возвращения обломков президентского Ту-154М – об этом и не только министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский побеседовал с «Радио Польша».
Евгений Климакин: Министр культуры России Владимир Мединский заявил, что российская сторона хотела бы начать подготовку к шестой годовщине Смоленской катастрофы, однако, не может этим заняться, поскольку Польша молчит по поводу памятника жертвам трагедии. Как вы можете это прокомментировать?
Витольд Ващиковский: Обломки самолета, который разбился тогда под Смоленском, все еще находятся на территории России. Россияне не сотрудничают с польской стороной в вопросе расследования причин Смоленской катастрофы, российская сторона не хочет отдавать черные ящики и другие вещественные доказательства, касающиеся дела. Российская сторона не выразила согласия на установку памятника. Проект этого памятника давно был передан в Россию, однако, российской стороне он не понравился, поэтому она не разрешила начать строительство.
ЕК: Как вы оцениваете шансы того, что Россия в ближайшее время отдаст обломки президентского Ту-154М? Мы часто слышим от политологов, что для России это вопрос политической воли.
ВВ: Именно такой ответ мы услышали несколько недель назад. Мой заместитель Марек Зюлковский был в Москве, встречался со своим коллегой, заместителем министра иностранных дел России Титовым. От него он услышал, что это вопрос политического решения, которое может быть принято в высших эшелонах российской власти. Российская сторона воспринимает обломки самолета как инструмент для закулисных игр в двусторонних польско-российских отношениях. Они используют обломки как раздражитель, как что-то, что будет нас злить. Мы, в свою очередь, отвечаем: чем дольше вы удерживаете обломки в России, тем больше вы убеждаете нас в мнении, что России есть что скрывать, что все выглядело совершенно иначе, что все пошло не так, как говорили ваши источники – Международный авиационный комитет под руководством Татьяны Анодиной. Поскольку катастрофа, вероятно, выглядела иначе, Кремль не хочет отдать обломки, которые могут стать доказательством в выяснении истинных обстоятельств случившегося в 2010 году.
ЕК: Какими аргументами обладает Польша, что вы планируете сделать для возвращения обломков?
ВВ: Мы и дальше в двустороннем формате будем призывать Россию вернуть остов самолета. Если же Российская Федерация будет упорно воздерживаться от возврата польской собственности (обломки президентского самолета – это собственность польского государства), мы будем вынуждены вынести смоленское дело на международный уровень. Будем обращаться в разные комиссии, международные суды – придется с Россией судиться.
ЕК: Как вы собираетесь строить отношения с Россией, с Кремлем?
ВВ: С сегодняшними властями в Кремле тяжело…Кремль хочет разрушать, а не строить отношения в Европе. Российские власти ведут политическую игру с остальным миром, в частности с Европой, ЕС. У этой власти имперские, агрессивные притязания, она ведет уже третью войну. После Грузии и Украины она начала военные действия в Сирии. В такой ситуации очень сложно создать атмосферу сотрудничества, взаимного доверия и думать о построении чего-то.
ЕК: Господин министр, правда ли то, что через полгода санкции Запада в отношении России не будут продлены? Все чаще мы слышим высказывания о том, что санкции не приносят результатов, что стоит их приостановить и возобновить экономические, торговые контакты, начать зарабатывать деньги.
ВВ: Еще рано говорить о том, что действия санкций будут изменены или приостановлены. У нас нет оснований отменять санкции, если не будут решены крымские, донбасские вопросы, если не будет поставлена точка в участии России в войне против Украины, в поддержке бунтовщиков на Донбассе. Тот, кто в этой ситуации хочет торговать колбасой, нефтью и газом, должен перечеркнуть все достижения международного права, которое не одно десятилетие формировалось так, а не иначе с целью исключения войны как инструмента в решении международных споров. Пусть такие политики примут тогда норму, что силовое изменение границ в Европе в XXI веке является легальным и допустимым. Это означало бы, что мы возвращаемся к международным нормам двухсотлетней давности.
ЕК: Позиция Польши не изменилась? Санкции необходимо продлевать?
ВВ: Имело место нарушение мира, были нарушены международные нормы, имело место силовое изменение границ, поэтому наша позиция не изменилась. Такие действия не могут остаться безнаказанными.